«Добрый доктор Айболит! Он под деревом сидит. Приходи к нему лечиться и корова, и волчица, и жучок, и червячок, и медведица! Всех излечит, исцелит Добрый доктор Айболит!»

Кто не знает персонажа произведения Корнея Чуковского, Доброго доктора?! Считали, что это вымышленный образ, но, это не так.

Прототипом доброго доктора стал врач, учёный — Цемах Йоселевич Шабад (1864—1935 гг.), окружающие, для простоты, называли его Тимофей Осипович.

На улице Месиню в Вильнюсе можно увидеть очень трогательную скульптурную композицию: пожилой мужчина в шляпе с тросточкой ласково улыбается девочке, которая держит на руках котенка. Немногие туристы знают, что это не просто абстрактные персонажи, а памятник выдающемуся врачу. Если подойти ближе, рядом с фигурами можно увидеть надпись: «Гражданину города Вильнюса доктору Цемаху Шабаду, прототипу доброго доктора Айболита».

Цемах Йоселевич родился в 1864 году в Вильно, на этой же улочке, где теперь установлен памятник.

В 1881 году с родителями он переехал в Москву, где учился в гимназии, а позже поступил в Московский университет на факультет медицины. Окончив, получил диплом фармацевта и врача. После того, как в России началась эпидемия холеры, с группой медиков он отправился в Тамбовскую область бороться с холерой. Защитил диссертацию на тему "К вопросу о панкреатическом сахарном мочеизнурении. Экспериментальные исследования". В 1895 году Шабад вернулся в Вильнюс и устроился врачом в еврейскую больницу. В 1905 г. за поддержку революционных событий он был заключен в Лукишкскую тюрьму. Интересно, что его собирались на три года сослать на Дальний Север, но позже приговор был заменен на ссылку за границу. Это обстоятельство он использовал себе на пользу: изучал медицину в Берлине, Вене и Гейдельберге. После этого медик вернулся в Литву.

В 1905 году за участие в антиправительственных выступлениях (за статьи в поддержку прибалтийского сепаратизма) арестован, провёл 6 месяцев в тюрьме, затем выслан из страны. Учился в университетах Вены, Гейдельберга и Берлина. Продолжил медицинскую карьеру в Германии. Основатель Общества здоровья, ряда еврейских общеобразовательных школ. Стоял у истоков Еврейского научного института.

Вернулся в Россию в 1907 году. Член виленской ложи «Единение», входившей в Великий восток народов России. Принял участие (медиком) в Первой мировой войне (1915). А после революции осел в Вильнюсе, занявшись частной практикой, и никуда уже не выезжал до самой смерти.

Один из активных участников еврейского общественного движения в Вильно, один из основателей Идише фолькспартей. Во времена Второй Речи Посполитой был избран в муниципалитет города Вильно (1919) и Польский сейм (1928—1930) от Блока национальностей (украинцев, евреев, немцев и белорусов Польши), получившего 55 мест.

Редактор издания «Фольксгезунд». Жил на ул. Большая Погулянка (с 1939 года — улица Йонаса Басанавичюса), д. 16, где был создан Еврейский научный институт.

Один из создателей светских еврейских общеобразовательных школ «Цемах».

Публиковался в печати на русском, польском и немецком языках. Автор книг по медицине и вопросам миграции человечества. Почётный член и вице-президент Медицинского общества Еврейского научного института.

Как свидетельствует переводчица и писательница Далия Эпштейн, Шабад был человеком совершенно нестандартного мышления. Он был рожден в традиционной патриархальной еврейской семье с очень прочными устоями. Когда началась Первая мировая война, Цемах Шабад уже был сложившимся человеком — медиком с хорошим образованием. По ее мнению, нельзя сказать, что он полностью принадлежал к еврейской культуре, что наложило отпечаток на его отношение к семье и детям: они выбирали себе профессии в соответствии со своими наклонностями. "Например, дочь стала ботаником, один сын стал инженером, а сын Яков заинтересовался сельским хозяйством. Якова я знала, в советское время он работал в Министерстве сельского хозяйства с моим отцом. Я помню его, это был человек исключительной доброты, очень общительный, и на нем не было этой печати традиционного еврейского отношения к миру. Эти люди полностью интегрировались в ту среду, в которой они жили", — говорит Д.Эпштейн.

В Вильно он был известным человеком, благодаря своей общественной деятельности. Так как благодаря ему, в городе появились приюты для нищих, детские дома для сирот. Цемах Йоселевич потратил уйму сил и времени, рассказывая людям о правилах гигиены и о том, как важно их соблюдать. Формула «Опрятность — основа выживания» стала основной идеей, которую доктор, видевший своими глазами все ужасы холеры, пытался привить в родном городе. Например, он основал в Вильно «Общество здоровья», которое, до сих пор, весьма плодотворно занимается просвещением населения. В том, что во время войны в Вильнюсском гетто не было вспышек инфекций — большая его заслуга.

Несмотря на высокие должности, которые занимал Цемах Йоселевич, человек, для него, был на первом месте. Он никогда не отказывался идти к больному в плохую погоду или ночью, а встречая на улице своих недавних пациентов, мог подолгу с ними разговаривать, давать советы и рекомендации. Он лечил всех, обратившихся к нему — жуликов, бродяг, нищих (с неимущих или небогатых клиентов он никогда не брал денег), если дети приносили ему заболевших животных, он лечил и четвероногих пациентов, несмотря на то, что ветеринарного образования у него не было.

Его любили все

С самого начала врачебной практики молодой доктор столкнулся с ужасающей, беспросветной нищетой в кварталах бедноты. Социальная несправедливость порождала протест и решимость всячески помочь страдальцам. В достижении своей цели Шабад не знал преград. Для оказания помощи беженцам, оставшимся без средств в годы Первой мировой войны, он, рискуя жизнью, привозил из Петрограда большие суммы денег для благотворительных пожертвований. В те же годы Шабад в качестве добровольца служил военным медиком на фронте военных действий в Галиции

Литовский доктор всю свою жизнь выступал за права бедных. Он вел активную общественную деятельность, организовывая бесплатное питание для бедняков, был автором идеи выдавать молочные продукты для молодых матерей, инициировал открытие детских приютов, издавал памятки по гигиене и, конечно же, выступал за доступность медицины для малообеспеченных горожан.

Шабад демонстрировал это на своем собственном примере: если к нему обращался человек, у которого не было денег на лечение, доктор не отказывал ему, а лечил бесплатно. Известен случай про одну девочку, которая пришла к нему с жалобой на очень плохое самочувствие. Доктор диагностировал у нее сильное истощение и сказал, чтобы та приходила к нему каждое утро за молоком. Эту юную «пациентку» и еще несколько городских бедняков врач регулярно снабжал молоком абсолютно бесплатно.

Интересно, что, не будучи ветеринаром, «человеческий доктор» Шабад с готовностью брался за лечение животных, которых ему приносили горожане (ну просто не мог отказать!), и многих ему удавалось спасать.

Вильнюсцы замечали удивительный факт: у Цемаха Шабада практически не было врагов. Занимаясь общественной и социальной работой, он был необычайно добр и неконфликтен, и это просто обезоруживало даже самых суровых людей.

Приходи к нему лечиться и корова, и волчица...

Корней Чуковский познакомился с Цемах Йоселевич в 1905 году, затем они долгое время переписывались. В 1912 г. Чуковский приехав в Вильно, остановился у друга. В своих воспоминаниях Чуковский писал: «Был это самый добрый человек, которого я знал в жизни. Придет, бывало, к нему худенькая девочка, он говорит ей: «Ты хочешь, чтобы я выписал тебе рецепт? Нет, тебе поможет молоко. Приходи ко мне каждое утро и получишь два стакана молока». И по утрам, я замечал, выстраивалась к нему целая очередь. Дети не только сами приходили к нему, но и приносили больных животных…

Как-то утром пришли к доктору трое плачущих детей. Они принесли ему кошку, у которой язык был проткнут рыболовным крючком. Кошка ревела. Ее язык был весь в крови. Тимофей Осипович вооружился щипцами, вставил кошке в рот какую-то распорку и очень ловким движением вытащил крючок. Вот я и подумал, как было бы чудно написать сказку про такого доброго доктора. После этого у меня и написалось: «Приходи к нему лечиться и корова, и волчица…».

В январе 1935 года семидесятилетний врач оперировал в городской больнице Вильнюса, случайно порезался, произошло заражение крови, спасти его уже было невозможно. Через несколько дней весь город вышел на улицы, проводить в последний путь своего Доктора. В день прощания с ним в Вильнюсе не работали ни магазины, ни государственные учреждения. Его похороны стали одним из крупнейших мероприятий в городе за многие годы — чтобы попрощаться с великим врачом и общественным деятелем, собралось несколько десятков тысяч человек, а его смерть называли потерей соратника, павшего на боевом посту.

Через 70 лет жители Вильнюса опять увидели своего знаменитого земляка на его родной улице. Бронзовый доктор Шабад в старомодной шляпе разговаривает с девочкой, прижимающей к груди котенка. Именно таким запомнился людям этот прекрасный человек, ставший прототипом любимого литературного героя. 

В настоящее время доктор Цемах Шабад более известен местным жителям как прототип Айболита, а вот его огромный вклад в медицину, увы, остался в тени. А зря. Ведь заслуженный врач издал несколько научных работ — причем, не только на русском, но и на других языках. Известно, что он общался с великими зарубежными учеными – например, с Альбертом Эйнштейном. А своей активной заботой о литовских бедняках и особенно – о социально незащищенном еврейском населении он дал толчок к развитию социальной медицины во всей стране.

Уже через год после смерти врача на территории больницы имени Миколаса Марцинкявичюса, в которой он работал, был установлен первый памятник. В начале войны сторож больницы спрятал бюст знаменитого горожанина и после победы вернул его коллегам доктора. Сейчас он находится в Еврейском музее Вильнюса.

Бронзовый памятник Цемаху Шабаду как прототипу героя сказки Чуковского появился в литовской столице в 2007 году. Говорят, что идея установить скульптуру на месте дома Цемаха Шабада принадлежала его многочисленным потомкам. Кстати, в круг его дальних родственников входили балерины Анна Павлова и Майя Плисецкая, шахматист Михаил Ботвинник. Воплотить в жизнь эту идею помог международный «Фонд литваков» – евреев, живших когда-то на территории Литвы. В довоенном Вильнюсе еврейская община составляла треть жителей.

Автором композиции стал местный скульптор Ромуалдас Квинтас, известный своими работами как на родине, так и в Европе. По его словам, скульптуру доктора он создавал по фото Цемаха, которые остались после его смерти, а девочка, изображенная возле врача,— это та самая пациентка, которую добрый доктор «лечил» от недоедания, а точнее, подкармливал. Согласно городской легенде, когда юная особа выздоровела, в благодарность она подарила доктору кошку (по другой версии легенды это та девочка, которая принесла к врачу кошку с рыболовным крючком в языке).

Ромуалдас Квинтас, решил, что лучшее место для памятника Айболиту – центр Старого города, среди людей, в круговороте жизни. Он специально установил бронзовую пару прямо на тротуаре – без возвышений и постаментов, подчеркивая тем самым, что доктор и сейчас находится рядом с нами. И каждый прохожий при встрече может пожать ему руку.

По материалам интернет публикаций.