Вода закипела, и я принялась обдирать шкуры с сосисок.
— Едау-у-у...— мечтательно протянул из-под моих ног Етитцкий Кот, и с надеждой добавил:
— Дау-у-у-ушь?
Непонятно, что на меня нашло — вероятно, жара,— но я самурайским ударом отрубила целых пол-сосиски и бросила в тощую морду, изможденную кормами премиум-класса. Кот тщательно обнюхал подачку и уставился на меня честными оливковыми глазами.
— Погреу-у-у-уть...— застенчиво сказал он.
Обругав привередливую тварь, я подобрала и вымыла пол-сосиску, и закинула в кипяток к остальным.
— На, подавись, гурман!
На этот раз кот нюхал полсосиску с куда большим интересом и даже пару раз лизнул, после чего снова устремил на меня преданный взгляд и раззявил влажную розовую пасть:
— Поломау-у-уть!
— Да ты охренел, скотина!!!!— возопила я, и в следующий момент кот с задранным хвостом ускакал по коридору, по-ниндзячи отталкиваясь лапами от стен на поворотах, а вслед ему пулей просвистела пол-сосиска.
Она в поворот, увы, не вписалась, и осталась лежать на полу не то розовой пол-какашкой, не то чем-то еще более неприличным.
Когда все затихло, кот осторожно высунул из-за угла усатое рыло.
- Неу-у-урвы?— сочувственно поинтересовался он, подобрал пол-сосиску и унес давиться.
